Мой друг Евгений Куркин

Случилось непоправимое. Ушел мой старый товарищ Евгений Борисович Куркин. Последнее время мы часто общались — по телефону. Не только из-за пандемии. Просто пришло такое время — дистантное. Ну, хотя бы не по имейлу, не эсэмэсками. Слышать человеческий голос — совсем не то, что читать письма с отсрочкой ответа получателя.

А тут как бы не прерывается диалог.

Вот, прервался.

Мы познакомились в перестройку. Но до этого я прочитал в журнале «Знамя» статью некоего молодого заведующего гороно из украинского города Харцизска. Он отважился собственными руками вытащить из-под себя кресло. Замахнулся и попробовал опрокинуть многоярусную — пустотелую, внутри же ничего нет — «пирамиду Хеопса». Так он сам называл систему государственного управления. Всю эту псевдопедагогическую вертикаль, от районо до самого верха.

Статья отличалась глубиной аналитики и в литературном отношении была блестящей. Симон Соловейчик назвал ее «вершиной педагогической публицистики». Сравнил, кажется, с «Педагогической поэмой» Макаренко. А я, когда ее читал, видел Шацкого и моего учителя Костяшкина. У Куркина школьная организация оживала, в ней двигались дети (мальчики и девочки разного возраста и интересов), родители, учителя, управленцы… И это было совершенно другое управление.

Я думаю, Куркин уже тогда был в ряду классиков, занимал в нем особенное, редчайшее место. Помнится, в газете я назвал его «чиновником-новатором» (он смеялся).

Экспериментов в управлении система не прощает. Куркина с треском сняли.

Какое-то время он работал директором школы, переехав с семьей под Тулу. А позднее, в самый разгар перестройки, на страницах «Учительской газеты» заявил: «Прошу разрешить эксперимент».

Время было такое, сумасшедшее. Раздался звонок секретаря горкома партии одного сибирского города: «Евгений Борисович, приезжайте». И он переехал, и начал эксперимент в городе Урай, в Тюменской области. Получил зеленый свет, официальное разрешение и поддержку Председателя Совета Министров Николая Ивановича Рыжкова (пробрался к нему в кабинет и убедил).

Так Куркин стал генеральным директором того, чему до него аналогов в истории, кажется, не было. Уходившая в небеса командная вертикаль легла на землю и была трансформирована в самоуправляющуюся горизонталь НППО — научно-производственного педагогического объединения, модели «города-воспитателя». В Урае в него вошли школы (обычные и спортивные, музыкальные, художественные), профучилище, завод местной промышленности, магазин… Дети пробовали, переходили из одной сферы деятельности в другую, а учителя и наставники помогали им найти себя. Никаких вертикальных органов и посредников не было, объединение имело прямой выход на республику, а управлял всем совет представителей входивших в объединение организаций, включая школьников-старшеклассников.

Мечта сбывалась. Бюрократия, казалось, умирала. Возник невиданный всплеск внешкольного дополнительного образования, становящегося основным. Вся картинка менялась.

Тогда я с Женей Куркиным и познакомился. Он приезжал из Урая в Москву в командировку и раз ночевал у меня в однокомнатной квартире.

Мы оказались с ним в одном ВНИКе — временном научно-исследовательском коллективе «Школа», где собрались тогда сливки образовательного общества: знаменитые педагоги-новаторы, опальные академики, деятели культуры, экономисты, и мы — молодые реформаторы, день и ночь под крышей председателя Государственного комитета по образованию Г. Н. Ягодина разрабатывавшие альтернативные пути развития школы.

Тогда все было возможно. Один из нас, руководитель этого уникального коллектива Эдуард Днепров, пошел на выборы и вдруг стал министром образования России, и мы вошли в министерскую команду. Куркина уговорили временно передать начатый эксперимент другим и стать заместителем министра.

Какое широкое поле открывалось нам! И как бездарно мы его профукали, как и всё в стране. Песня звучала недолго.

Но и потом Куркин делал дело. Был главным редактором издательства «Педагогика-Пресс», за несколько лет успел выпустить уникальные, зачитанные теперь до дыр «Энциклопедии для юношества», замечательные книги… Вернулся в школу, вел проекты, разрабатывал и проверял на практике модели начальной, подростковой, старшей школы, непохожей на сегодняшнюю (она из будущего). Защитился, стал научным сотрудником ФИРО РАНХиГС, сам написал немало книг. И в книгах тоже выступал автором ни на кого не похожим, новатором.

Прочтите их, пожалуйста, может быть, вы откроете новое имя в педагогике. Старое новое имя. Мы редко интересуемся друг другом и так часто не знаем, кто находится среди нас, с нами рядом. Не осознаем масштаб и глубину личности, оставленных ею деяний.

Он был историком по образованию и многое видел по-другому, из исторической дали. Был оптимистом и прикладывал усилия, прерванные самым могучим бюрократом на свете, который неумолим и всегда дожидается своего часа.

Вот, этот час пробил для Жени Куркина. Я бы хотел, чтобы мы его не забыли.