Рус / En
Рус / En
О журнале
Редсовет и Редколлегия
Требования к материалам
Этика редакции
Рецензирование
Авторский договор
Архив
ISSN 078–838X (Print)
ISSN 2949-0987 (Online)
Рус / En
школьный автобус. рынок
Выход из тени. Подходы к регулированию репетиторства в России и в мире
DOI 10.22394/2078−838Х−2020−4−58−68
Анастасия Витальевна Гетман
E-mail: agetman@hse.ru
аспирант, преподаватель Института образования НИУ ВШЭ (101 000, РФ, Москва, Потаповский пер., д. 16, стр. 10).
Аннотация
Исследование посвящено межстрановому анализу подходов к правовому регулированию репетиторства в России и за рубежом. Его актуальность обусловлена тем, что российское законодательство активно развивается в вопросах регулирования рынка репетиторства ввиду ежегодного роста его объемов и влияния на образовательную политику. Существующая система правового регулирования репетиторства в России имеет примеры успешных решений. Например, экспериментальный режим налога на профессиональный доход (НПД) для самозанятых граждан помог многим репетиторам выйти в правовое поле и легально вести свою деятельность на выгодных условиях и с минимальным количеством налоговой отчетности. Тем не менее механизмы российского регулирования нуждаются в глубокой проработке, особенно в отношении обозначения правового статуса репетитора и возможности лицензирования данных специалистов с целью обеспечения гарантии качества оказываемых услуг. Обращение к международному опыту позволяет изучить широкий спектр применяемых в мире правовых подходов, а также выделить наиболее успешные решения, которые могут быть рекомендованы для внедрения в российскую практику регулирования теневого образования.

Ключевые слова
 образование, дополнительное образование, репетиторство, правовое регулирование репетиторства, межстрановой анализ, теневое образование.
Введение
Феномен рынка репетиторских услуг имеет место в образовательных системах многих стран (Bray, 2013). Репетиторство может встречаться в разных формах: от индивидуальных встреч с учеником до групповых занятий, причем в онлайн-формате численность группы может достигать миллиона учащихся. Все эти формы частного преподавания объединяет принадлежность к сектору «теневого образования», который долгое время оставался вне поля зрения государства. В последние годы влияние данного сектора возросло. В ряде стран охват репетиторством даже стал превосходить масштабы основной системы общего образования (Zhang, 2018).

Правительства многих стран стали задумываться о необходимости государственного регулирования рынка репетиторских услуг. Причины введения регулирующих мер могут быть разными: недополученный доход от уплаты налогов, обеспокоенность вопросами качества предоставляемых услуг, нежелание отпускать образовательную деятельность на волю случая (Bray & Kwo, 2014). В зависимости от страновых особенностей механизмы регулирования могут варьироваться в вопросах функционирования репетиторского направления и касаться контроля, финансового обеспечения, сертификации деятельности, налогообложения.
Объем рынка репетиторства можно оценить лишь приблизительно: некоторые исследования говорят о 30 млрд рублей
В России последние несколько лет ведется дискуссия о том, как следует регулировать рынок репетиторства, учитывая его теневую специфику. Информации о его реальных масштабах мало, поскольку идентифицировать всех задействованных игроков практически невозможно. Зачастую провайдеры услуг не позиционируют себя как репетиторы, так как в правовом поле такой термин отсутствует. Они также могут совмещать частную преподавательскую деятельность с основной работой, предпочитая оставаться при этом в тени (Kozar, 2013). Объем рынка репетиторства тоже можно оценить лишь приблизительно: некоторые исследования говорят о 30 млрд рублей (Макеев, 2019). Для получения большей ясности о набирающем обороты рынке государство предпринимало попытки по разработке и внедрению инструментов, направленных на легализацию и регулирование репетиторства: регистрацию репетиторов в качестве индивидуальных предпринимателей, налоговые каникулы, режим самозанятости. Тем не менее система регулирования репетиторства в России несовершенна, поскольку не охватывает многих важных с образовательной и юридической точек зрения аспектов.
Для проработки и совершенствования российской системы регулирования репетиторства следует обратиться к международному опыту и изучить существующие подходы. На основе обзора международных практик регулирования будет сделан вывод о том, каковы особенности механизмов правового регулирования репетиторства в России и в мире, а также какие успешные решения из зарубежного опыта могут быть применимы в российском регулировании теневого образования.
Анализ

Для межстранового анализа механизмов государственного регулирования рынка репетиторских услуг была использована концепция классификации образовательной политики Марка Брея. В своем первом обзоре по этой теме (Bray, 1999) он выделил шесть типов правительственных подходов к оценке регулирования репетиторства:

  1. Подход laissez-faire. Политики игнорируют систему негосударственного сектора дополнительного образования, активно дистанцируются от любой деятельности или вмешательства.
  2. Мониторинговая политика репетиторства и образования. Данные о частном секторе собираются и оцениваются, но без принятия дальнейших мер.
  3. Регулирование и контроль, в том числе платы за услуги. Учителям запрещается быть репетиторами своих школьных учеников.
  4. Финансовая помощь репетиторам в форме налоговых льгот или субсидий.
  5. Смешанный подход. Например, продвижение только некоторых видов репетиторства и ограничение других; комбинация механизмов регулирования.
  6. Запрет на частное репетиторство, согласно которому разрешена только бесплатная помощь неработающим ученикам.
В России 30−44% учащихся пользуются услугами репетиторов
Несмотря на то, что данная классификация не имеет четких инструкций или «жестких» критериев для типизации стран, выделенные типы регулирования охватывают практически все возможные сценарии государственного вмешательства.

В данном анализе рассмотрены наиболее яркие представители тех или иных видов государственного регулирования: Германия, Чехия, Канада, Бразилия, Австралия, Китай, Япония, Южная Корея, Россия. Краткая характеристика распространенности репетиторства, типов и инструментов государственного регулирования в каждой из рассматриваемых стран представлены в Таблице 1.

Таблица 1. Межстрановое сравнение типов и способов государственного регулирования рынка репетиторских услуг (составлено автором)
Выбор инструментов регулирования зависит как от степени популярности репетиторства, так и от других страновых особенностей. Ряд государств предпочитает не вмешиваться в вопросы регулирования рынка репетиторства. Одним из представителей данной политики является Чехия. В Чешской республике сектор дополнительного образования насыщен как частными преподавателями, так и подготовительными курсами. К услугам частных преподавателей прибегают 37% учащихся, особенно во время подготовки к экзаменам, и это однозначно говорит о развитости данного сектора (Šťastný, 2016). Тем не менее механизм регулирования рынка не развит: помимо законов и правовых норм, применимых к любому другому стандартному бизнесу (например, необходимость иметь торговую лицензию и облагать налогом доход), частное репетиторство не подпадает под какое-либо конкретное правовое регулирование, и политики, как правило, игнорируют это явление (Šťastný, 2014).
Аналогичных взглядов на государственно-частное взаимодействие придерживается и Канада, однако устройство и масштаб канадского сектора отличаются от чешского. Канадский рынок репетиторских услуг представлен двумя видами агентов: частными преподавателями, оказывающими услуги на дому, и корпоративными франшизами, которые имеют четкие и узнаваемые учебные пространства, учебные планы, инструкции и материалы для оценки (Aurini & Davies, 2004). Услугами данных провайдеров пользовалось 35% учащихся в 2015 году (Hart & Kempf, 2015). Несмотря на распространенность, сектор теневого образования в Канаде не оказывает ощутимого влияния на образовательную политику и социальную стратификацию. Это можно объяснить тем, что в Канаде отсутствуют экзамены «с высокими ставками», что снижает уровень образовательной конкуренции среди учащихся. В связи с этим правительство Канады считает, что данный вопрос находится вне зоны его ответственности, и придерживается политики невмешательства. При том, что у страны есть ресурсы, необходимые для полноценного государственного регулирования сектора (Aurini et al., 2013).
Далеко не все страны придерживаются политики невмешательства или финансирования частного дополнительного образования
Политики государственного невмешательства придерживается и Бразилия, где сектор репетиторских услуг затрагивает 52% учащихся и при этом является преимущественно теневым (Aurini et al., 2013). Репетиторы не спешат переходить в легальное поле, поскольку у многих из них есть негативный опыт работы в государственных и частных школах. В этих учреждениях могли систематически нарушаться условия трудовых договоров, что приводило к ухудшениям условий труда преподавателей. По этой причине бразильские частные преподаватели предпочитают вести деятельность в «серой» зоне и предлагают свои услуги путем «сарафанного радио» и объявлений, развешанных на домах. Существуют и другие причины ухода репетиторов от формальной регистрации: в Бразилии очень высокая налоговая нагрузка, а также крайне бюрократизированный процесс регистрации и ведения бизнеса. Поэтому о легализации задумываются лишь те репетиторы, у которых данная деятельность имеет достаточно большой оборот (Ventura & Gomes, 2013). Согласно исследованиям, в Бразилии власти осведомлены о распространенности теневого образования, однако государство не обладает достаточными ресурсами для принятия соответствующих мер (Plano, 2017).
Невысокой степенью регулирования рынка репетиторства отличается и Австралия, несмотря на то, что к услугам репетиторов обращаются до 65% учащихся (Davis, 2013). В Австралии нет законодательной базы для частного репетиторства, однако в стране действует Национальный Кодекс поведения репетиторов, разработанный Australian Tutoring Association (АТА). Эта профессиональная ассоциация нацелена на повышение стандарта репетиторства в Австралии, но при этом не имеет никаких регулирующих полномочий: документы, созданные организацией, носят исключительно рекомендательный характер (Australian Tutoring Association et al., 2012).

Несмотря на отсутствие правовой базы для репетиторства, правительство Австралии финансирует данный сектор. Например, «Система помощи репетиторам для коренных народов» (ITAS) дает возможность представителям коренного населения индивидуально изучать ряд академических предметов на начальном, среднем и высшем уровнях обучения (Department of Education and Training — Western Australia, 2013). Еще пример — программа «Even Start» для детей, которые не достигли национальных стандартов стандартизированного тестирования. Они получали ваучеры на сумму 700 долларов США для изучения родного языка и математики в небольших группах. Эти программы свидетельствуют о признании правительством Австралии того факта, что существуют ситуации, когда дополнение образовательных институтов частным обучением является образовательной стратегией.
Программа была запущена в 2007 году, на данный момент закрыта.
Тем не менее далеко не все страны придерживаются политики невмешательства или целенаправленного финансирования сектора частного дополнительного образования. Более жесткие и контролирующие меры используются в странах азиатского направления: Китае, Японии, Южной Корее. Отчасти это обусловлено тем, что репетиторство в Азии крайне распространено. В некоторых странах этого региона частный образовательный сектор даже превалирует над государственным. В связи с этим наилучшей стратегией является государственно-частное партнерство или даже попытка интеграции дополнительного образования в основное. Тем не менее каждая из рассматриваемых стран Азии имеет свой путь развития сектора дополнительного образования и предпринимает совершенно разные попытки регулирования: от полного запрета до лицензирования деятельности.

В Китае родители стремятся вовлекать детей в дополнительные занятия с раннего возраста. Это обусловлено работоспособностью китайских учащихся и чрезвычайно конкурентной средой на всех уровнях образования — от того, насколько престижным будет вуз, зависит дальнейшая карьерная траектория (Zhang, 2013). По этой причине в Китае очень развито репетиторство: более 70% учащихся занимаются с частными преподавателями по академическим и по неакадемическим дисциплинам (Bray & Lykins, 2012). Широкая распространенность сектора репетиторских услуг не осталась без внимания со стороны государства: данная деятельность стала законодательно регулироваться. Школьная лицензия и бизнес-лицензия необходимы для управления частным репетиторским учреждением. Однако из-за высоких требований к лицензии многие учреждения работают без неё. Например, из 7000 учебных заведений в Шанхае, которые были проверены в 2017 году, более 1300 не имели лицензий (Там же). Помимо лицензирования, в Китае действует ограничение круга лиц, имеющих право заниматься репетиторской деятельностью. Например, частные занятия школьных учителей со своими же учащимися караются штрафом и могут даже стать причиной увольнения (Kwok, 2010).
Аналогичные сертификационные процедуры присутствуют и в японской модели, где сектор теневого образования достаточно разнообразен. В Японии наиболее популярными формами репетиторства являются частные коммерческие школы juku и yobiko, предлагающие групповое обучение по академическим и неакадемическим дисциплинам, и школы hoshu, которые фокусируются на подготовке школьников к экзаменам. Помимо частных коммерческих школ, в Японии очень широко распространено частное репетиторство в формате индивидуальных занятий. Согласно исследованиям, почти каждый японский школьник пользуется услугами частных преподавателей (Entrich, 2015).

Принимая во внимание масштаб и влиятельность сектора репетиторства, власти задумались о форматах государственно-частного партнерства и после образовательной реформы в 2006 году приняли решение об институционализации теневого образования (Kennedy & Lee, 2018). Некоторые региональные органы власти заключили контракт с частными школами juku на проведение уроков непрерывного обучения для местных сообществ и предоставили им право саморегулирования (Hayasaka, 2013; Zhang, 2018). Для обеспечения качества репетиторских услуг в этих школах была разработана система оценки качества репетиторов: для успешного функционирования juku рекомендуется получить сертификат качества ISO29990. Помимо сертификации качества образовательных услуг, со стороны государства было оказано влияние на образовательный процесс путем введения комендантского часа. Школы juku не имеют право обучать школьников после 19:00 (Ota, 2014).
Похожий прецедент действует и в Южной Корее, где негосударственный сектор дополнительного образования представлен преимущественно двумя направлениями: частным репетиторством и «школами зубрежки» (cram schools) Hagwons — коммерческими заведениями, куда школьники приходят на дополнительные занятия для подготовки к экзаменам (Choi & Cho, 2016). Сначала деятельность Hagwons запрещалась, позднее государство ограничило стоимость услуг и время работы этих школ: запрещено проводить занятия по воскресеньям и после 22:00 (Lee, 2011). Данные меры призваны уменьшить неравенство образовательных возможностей, а также снизить нагрузку на корейских школьников, которые проводят целый день в школах и учатся допоздна в «школах зубрежки». Согласно ряду исследований, учащиеся проводят в Hagwons даже больше времени, чем в государственных школах, что вызвало у правительства Южной Кореи обеспокоенность и повлекло за собой урегулирование данной ситуации (Hultberg et al., 2017). В Корее также присутствует ограничение круга лиц, которые могут заниматься репетиторской деятельностью. Школьным преподавателям заниматься репетиторством официально запрещено. Однако других ограничений, касающихся работы репетиторов, не предусмотрено. Правительство Кореи не имеет никаких механизмов, позволяющих оценивать качество образования, оказываемого репетиторами (Там же).
Многие российские репетиторы сознательно остаются вне правового поля и уклоняются от уплаты налогов
В отличие от азиатских стран, где меры регулирования направлены преимущественно на репетиторские организации, в Германии и России меры касаются репетиторов как отдельных лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью. В Германии частное репетиторство регулируется в соответствии с § 18 Закона о подоходном налоге. Согласно данному пункту, данные работники будут расцениваться как «частные репетиторы или фрилансеры, которые занимаются самостоятельной преподавательской или образовательной деятельностью». Размер их налогов зависит от суммы дохода — их следует уплачивать только в том случае, если годовой доход составляет больше 8 354 евро в год (по состоянию на 2014 год) (Formalitäten eines Nachhilfelehrers, 2017). Однако, если доходы репетитора оказываются выше этой цифры, то ему рекомендуется создавать свою компанию и вести лицензированную деятельность, которая, помимо преподавания, позволяет осуществлять выпуск методических пособий. Стоит отметить, что в немецком законодательстве большой акцент делается на регулярности оказания услуг: если для физического лица данная деятельность является постоянным источником дохода, то ему следует выбрать один из возможных форматов регистрации своей деятельности. Наиболее популярным форматом является «мини-работа» (Mini-job), которая подразумевает статус трудовых отношений и разрешает осуществлять репетиторскую деятельность. В формате Mini-job физическое лицо заключает договор с работодателем и может зарабатывать до 450 евро в месяц, не выплачивая со своих доходов налоги или взносы в фонд социального страхования (Eichhorst, 2012). Но если заработная плата превышает эту сумму, то данный работник обязуется уплатить налоги и взносы в систему социального обеспечения (Heimarbeit, 2014).
Российская позиция схожа с немецкой. Наше государство интересуется данным сектором преимущественно с точки зрения налоговой политики. В правовом отношении репетиторская деятельность относится к индивидуальной трудовой деятельности; в силу этого репетитор подлежит государственной регистрации в качестве индивидуального предпринимателя (ИП) в соответствии с законодательством РФ (ст. 23 ГК РФ). В соответствии с налоговым законодательством РФ репетитор, зарегистрированный как ИП, должен отчислять взносы в ПФР и ФОМС, а также оплачивать налоги, применяя упрощенную (УСН) или патентную систему налогообложения. Оплатив налоги, граждане, оказывающие репетиторские услуги, легализуют свой доход. Незаконное ведение репетиторской деятельности является административным правонарушением и карается штрафом.
Однако в этом аспекте Россия схожа с Бразилией: из-за невыгодности условий налогообложения, сложных процедур регистрации и ведения бизнеса многие российские репетиторы сознательно остаются вне правового поля и уклоняются от уплаты налогов. Долгое время эта ситуация игнорировалась, однако в последние несколько лет сектор репетиторства находится под пристальным вниманием государства. К частным преподавателям обращаются от 30 до 40% российских учащихся в зависимости от их возраста и целей — среди готовящихся к ОГЭ и ЕГЭ эта цифра выше (Бурдяк, 2015; Андрущак, Прахов, & Юдкевич, 2008). Учитывая размер и распространенность теневого сектора репетиторства, государство решило принять меры по его легализации и предложило попытку вывода репетиторов из «серой» зоны путем налоговых каникул (п. 70 ст. 217 НК РФ). Эта инициатива была запущена в 2017 году и давала освобождение от уплаты НДФЛ в течение трех лет репетиторам, вставшим на учет в налоговые органы. Однако данная мера не показала успешных результатов. Согласно данным ФНС, налоговыми каникулами воспользовались 2 149 человек по всей России. Это заставило государство задуматься о разработке более привлекательного решения для легализации репетиторского сектора. В 2019 году был введен специальный налоговый режим для самозанятых граждан — введение налога на профессиональный доход (НПД). Согласно Федеральному закону от 27.11.2018 № 422-ФЗ, в рамках этого режима могут работать граждане, самостоятельно оказывающие услуги без найма работников, и чей доход не превышает 2,4 млн рублей ежегодно. Ставка налога на доход для граждан, попадающих в эту категорию, составит 4% при работе с физическими лицами и 6% — при работе с юридическими лицами. Данный режим будет действовать до 2028 года без изменения первоначальных условий налогообложения. Стоит отдельно отметить, что режим НПД применяется для целого перечня направлений, в рамках которых граждане занимаются индивидуальной предпринимательской деятельностью. Репетиторство является одной из категорий, включенных в перечень.
Изначально НПД запускался в качестве эксперимента в 4 регионах: Москве, Московской области, Калужской области, республике Татарстан. В течение первого года интерес к данному режиму проявился и у других субъектов РФ, что повлекло за собой включение в программу ещё 19 регионов, а с 1 июля 2020 года, согласно Федеральному закону от 01.04.2020 № 101-ФЗ, этот режим планируется распространить на всю Россию. В течение полутора лет налоговый эксперимент показал впечатляющие результаты: согласно данным ФНС, 650 000 граждан выразили желание выйти из тени и вести свою деятельность как самозанятые (Kremlin, 2020). Успех эксперимента можно объяснить тем, что данное решение предложило удобный выход из тени и ведение предпринимательской деятельности на понятных и приемлемых условиях, без лишней бюрократической нагрузки. Прежде всего, государство предложило льготную налоговую ставку в 4% или 6% — ранее размер налога варьировался от 6 до 13% при работе в качестве индивидуального предпринимателя. Более того, для самозанятых налог начисляется ежемесячно только на фактически полученный доход, за периоды простоя в работе никаких отчислений делать не нужно. Что касается дополнительных платежей, то с взносы в ПФР и ФОМС делаются исключительно по желанию самозанятого гражданина. Преимуществом режима является и простота регистрации: для постановки на налоговый учет самозанятому достаточно зарегистрироваться через специальное мобильное приложение, физическое посещение налоговой инстанции не требуется. Через это же приложение плательщики НПД могут печатать чеки об оказанных услугах, и это единственная форма налоговой отчетности о платежах. Это избавляет самозанятых от необходимости приобретать дорогостоящие онлайн-кассы, которые обязательны для индивидуальных предпринимателей. Для стимулирования перехода на новый налоговый режим самозанятым также был предложен налоговый вычет в размере 10 000 рублей за первый год работы. Все эти решения оказались достаточно убедительными для многих граждан, чтобы перейти из теневого сектора в правовое поле.
Выводы
Проведенный анализ включает в себя обширный опыт используемых практик государственного регулирования рынка репетиторских услуг, зачастую обусловленных страновыми особенностями. Несмотря на то, что ряд стран не принимает никаких мер по регулированию репетиторства, важность этого сектора в образовательной системе не вызывает сомнений. Согласно многим исследованиям, рынок репетиторских услуг находится в активной фазе роста, и в перспективе список государств, уделяющих внимание вопросам правового регулирования рынка, будет только увеличиваться.

Стоит отметить, что политики игнорирования или совсем слабого вмешательства в деятельность репетиторов придерживались те страны, где отмечается слабое влияние сектора на образовательную политику в целом, несмотря на его распространенность. В числе причин также может быть может ограниченность ресурсов для осуществления регулирования или отсутствие статистических данных, достоверно отражающих общую картину на рынке репетиторства (Plano, 2017).

Регулирование репетиторства путем финансовой поддержки со стороны государства используется в тех странах, где важной частью образовательной стратегии является вовлечение учащихся в дополнительное образование. Это делается с целью повышения доступности образования в стране и достижения роста академических достижений учащихся.
Контролирующую функцию берут на себя те государства, где сектор репетиторства играет ведущую роль в досуге учащихся и даже может быть приоритетнее официальных образовательных институтов. Список контролирующих практик разнообразен: запрет частного образовательного сектора в стране, ограничение круга лиц, имеющих право работать в секторе, лицензирование и сертификация образовательной деятельности, введение комендантского часа для дополнительных занятий, мониторинг деятельности, налогообложение. Данными методами государства показывают свое активное участие в образовательном процессе, а также устанавливает стандарты качества репетиторских услуг.

Россия по методам регулирования больше всего близка к немецкой системе — все механизмы регулирования были направлены на вывод частных преподавателей из «серой» зоны и разработку различных способов налогообложения. Тем не менее в российских методах регулирования прослеживаются паттерны и других стран: например, сектору репетиторства в России оказывается финансовая поддержка, как и в Австралии, однако она осуществляется путем временных налоговых льгот, а не дополнительными инвестициями в сектор. Стоит отметить и определенное сходство с Бразилией в вопросах отношения репетиторов к уплате налогов и уклонения от них. Однако режим НПД и самозанятость призваны стать стимулирующим механизмом для вывода репетиторов в правовое поле, и сейчас в России действительно начала выстраиваться такая правовая культура.
Несмотря на успех российской налоговой политики в отношении репетиторства, многие другие аспекты регулирования сектора до сих пор не были затронуты. Все используемые в России механизмы никак не касаются вопросов лицензирования и сертификации репетиторской деятельности. В настоящее время репетиторство имеет очень низкий порог входа: частным преподавателем в России может быть любой человек, предложивший свои услуги по любой из дисциплин. Безусловно, для успешного поиска клиентов репетитор должен обладать определенной экспертностью по предмету, который он собирается преподавать, однако нет никаких установленных стандартов качества предоставляемой услуги. Поэтому для учащихся и их семей выбор репетитора имеет определенное сходство с лотереей: сложно спрогнозировать эффект от обращения к такому специалисту, ни о каких гарантиях качественно оказанной услуги не может быть и речи. В настоящий момент роль гаранта частично берут на себя полученные репетитором дипломы и регалии, а также метод «сарафанного радио». Однако назвать данные показатели установленным и подтвержденным стандартом качества невозможно.
Из проведенного анализа можно сделать вывод о том, что механизмы регулирования репетиторства в России нуждается в более глубокой проработке и расширении. Прежде всего необходимо обозначить правовой статус репетитора. Это поможет юридически закрепить его права и обязанности, а также защитить интересы в случае сотрудничества с недобросовестными клиентами. Следует также обратить внимание и на процедуры лицензирования или сертификации репетиторов — данный механизм поможет пользователям увеличить шансы на получение качественной услуги и рассчитывать на более гарантированный результат от занятий. Учитывая успешный опыт внедрения аналогичных практик за рубежом, есть все основания полагать, что реализация данных мер в России смогла бы существенно улучшить действующую систему регулирования рынка репетиторских услуг.
Литература
  1. Налоговый кодекс Российской Федерации (часть первая) от 31.07.1998 № 146-ФЗ (ред. от 27.11.2018) // Собрание законодательства РФ. № 31. 03.08.1998.
  2. Федеральный закон от 01.04.2020 N 101-ФЗ "О внесении изменений в статью 1 Федерального закона "О проведении эксперимента по установлению специального налогового режима "Налог на профессиональный доход"".
  3. Федеральный закон от 27.11.2018 № 422-ФЗ "О проведении эксперимента по установлению специального налогового режима "Налог на профессиональный доход" в городе федерального значения Москве, в Московской и Калужской областях, а также в Республике Татарстан (Татарстан)".
  4. Андрущак Г. В., Прахов И. А., Юдкевич М. М. Стратегии выбора высшего учебного заведения и подготовки к поступлению в вуз. М.: Вершина, 2008.
  5. Бурдяк А. Я. Дополнительные занятия по школьным предметам: мотивация и распространенность // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2015. № 2 (125). DOI: https://doi.org/10.14515/monitoring.2015.2.08.
  6. Макеев П. А. Репетиторство в России: описание явления на основе онлайн-платформ // Journal of Institutional Studies (Журнал институциональных исследований). 2019. Т. 11. № 4. DOI: 10.17 835/2076−6297.2019.11.4.106−120.
  7. Совещание о санитарно-эпидемиологической обстановке [Электронный ресурс].
  8. Australian Tutoring Association et al. About the ATA [Электронный ресурс]. 2012
  9. Aurini, J., Davies, S. Supplementary education in a changing organizational field: The Canadian case // Out of the shadows: The global intensification of supplementary education. Emerald Group Publishing Limited, 2013. P. 155−170. DOI: 10.1108/S1479−3679(2013)0000022007.
  10. Aurini, J., Davies, S. The transformation of private tutoring: Education in a franchise form // Canadian Journal of Sociology/Cahiers canadiens de sociologie. 2004. P. 419−438. DOI: 10.1353/cjs.2004.0031.
  11. Aurini, J., Davies, S., Dierkes, J. B. (eds.). Out of the shadows: The global intensification of supplementary education. Bingley: Emerald, 2013. Vol. 22.
  12. Bray, M. Shadow education: Comparative perspectives on the expansion and implications of private supplementary tutoring // Procedia-social and behavioral sciences. 2013. Vol. 77. P. 412−420. DOI: 10.1016/j.sbspro.2013.03.096.
  13. Bray, M. The shadow education system: Private tutoring and its implications for planners. UNESCO International Institute for Educational Planning, 1999.
  14. Bray, M. & Lykins, C. Shadow education: Private supplementary tutoring and its implications for policy makers in Asia. Philippines: Asian Development Bank. 2012.
  15. Bray, M., Kwo O. W. Y. Regulating private tutoring for public good: Policy options for supplementary education in Asia. UNESCO and Comparative Education Research Centre, HKU, 2014.
  16. Bray, M., Zhang, W. Public-Private Partnerships in Supplementary Education: Sharing Experiences in East Asian Contexts //International Journal for Research on Extended Education. 2018. Vol. 6. No. 1., P. 98−106. DOI: doi.org/10.3224/ijree.v6i1.08.
  17. Choi, J., Cho, R. M. Evaluating the effects of governmental regulations on South Korean private cram schools // Asia Pacific Journal of Education. 2016. Vol. 36. No. 4. P. 599−621. DOI:10.1080/2188791.2015.1064356.
  18. Davis, J. Educational legitimation and parental aspiration: Private tutoring in Perth, Western Australia: дис. University of Western Australia, 2013.
  19. Department of Education and Training — Western Australia. Strategic plan for WA public schools 2012−2015 [Электронный ресурс]. 2013.
  20. Entrich, S. R. The decision for shadow education in Japan: Students' choice or parents' pressure? //Social Science Japan Journal. 2015. Vol. 18. No. 2. С. 193−216.
  21. Hart, D., Kempf, A. Public attitudes toward education in Ontario 2015: The 19th OISE survey of educational issues. University of Toronto: Ontario Institute for Studies in Education, 2015.
  22. Hayasaka, M. The self-regulation and quality assurance of the Juku: Referring to the establishment process of The Japan Juku Association and its performance // Research Collections on School Educational Study. 2013. Vol. 26. P. 11−23.
  23. Hille, A., Spieß, C. K., Staneva M. More and more students, especially those from middle-income households, are using private tutoring // DIW Economic Bulletin. 2016. Vol. 6. No. 6. P. 63−71.
  24. Hultberg, P., Calonge, D. S., Kim, S. H. Education policy in South Korea: A contemporary model of human capital accumulation? // Cogent Economics & Finance. 2017. Vol. 5. No. 1. DOI:10.1080/23322039.2017.1389804.
  25. Kennedy, K. J., Lee, J. C. K. Routledge international handbook of schools and schooling in Asia. Routledge, 2018.
  26. Kozar, O. The face of private tutoring in Russia: Evidence from online marketing by private tutors // Research in Comparative and International Education. 2013. Vol. 8. No. 1. P. 74−86.
  27. Kwok, P. L. Y. Demand intensity, market parameters and policy responses towards demand and supply of private supplementary tutoring in China // Asia Pacific Education Review. 2010. Vol. 11. No. 1. P. 49−58.
  28. Lee, J. The policies on supplemental education in Korea // IIAS Newsletter. 2011. Vol. 56. P. 16−17.
  29. Ota, T. Choices of Shingaku Juku. 2014.
  30. Plano, C. D. E., Network O. Learning from Parents and Students to Improve Education In Brazil. 2017.
  31. Sorensen, A. K. A History of Shadow Education in Japan and South Korea //英語と英米文学. 2019. No. 54. P. 1−42.
  32. Ventura, A., Gomes C. Supplementary education in Brazil: Diversity and paradoxes // Out of the shadows: The global intensification of supplementary education. Emerald Group Publishing Limited, 2013. P. 129−151. DOI: 10.1108%2FS1479−3679(2013)0000022006.
  33. Zhang, Y. Does private tutoring improve students' National College Entrance Exam performance? A case study from Jinan, China // Economics of Education Review. 2013. Vol. 32. P. 1−28. DOI: 10.1016/j.econedurev.2012.09.008.
  34. Zhang, W., Yamato, Y. Entrenched but evolving private supplementary tutoring // Routledge international handbook of schools and schooling in Asia. 2018. P. 323. DOI: 10.4324/9 781 315 694 382.
  35. Šťastný, V. Soukromé doučování a vzdělávací politiky v Evropě // Pedagogická orientace. 2014. Vol. 24. No. 3. P. 353−374. DOI: https://doi.org/10.5817/PedOr2014−3-353.
  36. Šťastný, V. Private supplementary tutoring in the Czech Republic // European Education. 2016. Vol. 48. No. 1. P. 1−22. DOI: 10.1080/10564934.2016.1147006.
  37. Dohmen, D. Was wissen wir über Nachhilfe?: Sachstand und Auswertung der Forschungsliteratur zu Angebot, Nachfrage und Wirkungen. W. Bertelsmann Verlag, 2008. Vol. 3.
  38. Eichhorst, W. et al. Geringfügige Beschäftigung: Situation und Gestaltungsoptione. IZA Research Report. 2012. No. 47. Germany, Gütersloh: Bertelsmann Stiftung.
  39. Formalitäten eines Nachhilfelehrers [Электронный ресурс].
  40. Nebenjob Nachhilfe geben: Das sollte man wissen! [Электронный ресурс].
Out of the shadow. Approaches to the regulation of private supplementary tutoring in Russia and worldwide
Anastasia V. GETMAN
E-mail: agetman@hse.ru
PhD Student, Teacher of the Institute of Education the Higher School of Economics (16/10, Potapovskij per., Moscow, 101 000, Russian Federation).
Abstract
The research is devoted to a cross-country analysis of approaches to the legal regulation of private tutoring in Russia and abroad. Russian legislation is actively developing in the regulation of the private tutoring market due to the annual growth of its volumes and the impact on educational policy. The existing system of legal regulation of tutoring in Russia contains examples of successful decisions — for example, the experimental tax mode for self-employed citizens that helped many tutors to enter the legal field and conduct their activities on favorable terms and with a minimum amount of tax reporting. Nevertheless, the mechanisms of Russian regulation need a further study, especially regarding the designation of the legal status of a tutor and the possibility of licensing these specialists in order to guarantee the quality of the services provided. Using international experience allows us to study a wide range of legal approaches used in the world as well as highlight the most successful solutions that can be recommended for implementation in the Russian practice of regulating shadow education.

Keywords: education, supplementary education, tutoring, legal regulation of private tutoring, cross-country analysis
References
  1. The Russian Tax Code of 31.07.1998 N 146-FZ (27.11.2018 ed., part 1). Russian Federation Code N 31. 03.08.1998. (In Russian).
  2. Federal Law of 01.04.2020 N 101-FZ On Introducing Amendments to Article of First Federal Law On Carring out of Experiment in Special tax treatments "Tax on Professional income". (In Russian).
  3. Federal Law On Carring out of Experiment in Special tax treatments "Tax on Professional income" in federal city of Moscow, Moscow Region, Kaluga Region and the Republic of Tatarstan (Tatarstan) of 27.11.2018 N 422-FZ. (In Russian).
  4. Andrushchak, G. V., Prakhov, I. А., & Yudkevitch, М. М. (2008). Strategies for choosing a higher education institution and preparing for University admission. Мoscow: Vershina. (In Russian).
  5. Burdyak, А. Ya. (2015). Additional school subjects lessons: motivation and popularity. Monitoring of Public Opinion: Economic and Social Changes Journal (Public Opinion Monitoring), 2(125). DOI: https://doi.org/10.14515/monitoring.2015.2.08. (In Russian).
  6. Makeev, P. А. (2019). Private Tutoring in Russia: Description of the Phenomenon Based on Online Platforms. Journal of Institutional Studies, 11(4), 106–120. DOI: 10.17835/2076-6297.2019.11.4.106-120. (In Russian).
  7. Australian Tutoring Association et al. (2012). About the ATA. Retrieved from link.
  8. Aurini, J., & Davies, S. (2004). The transformation of private tutoring: Education in a franchise form. Canadian Journal of Sociology [Cahiers canadiens de sociologie], 29(3), 419–438. DOI: 10.1353/cjs.2004.0031.
  9. Aurini, J., & Davies, S. (2013). Supplementary education in a changing organizational field: The Canadian case. International Perspectives on Education and society, 22, 155–170. DOI: 10.1108/S1479-3679(2013)0000022007.
  10. Aurini, J., Davies, S., & Dierkes J. B. (eds.). (2013). Out of the shadows: The global intensification of supplementary education (Vol. 22). Bingley: Emerald.
  11. Bray, M. (1999). The shadow education system: Private tutoring and its implications for planners. UNESCO International Institute for Educational Planning.
  12. Bray, M. (2013). Shadow education: Comparative perspectives on the expansion and implications of private supplementary tutoring. Procedia-social and behavioral sciences, 77, 412–420. DOI: 10.1016/j.sbspro.2013.03.096
  13. Bray, M. & Lykins, C. (2012). Shadow education: Private supplementary tutoring and its implications for policy makers in Asia. Philippines: Asian Development Bank.
  14. Bray, M., & Kwo, O. (2014). Regulating private tutoring for public good: Policy options for supplementary education in Asia. Hong Kong: Comparative Education Research Centrе.
  15. Bray, M., & Zhang, W. (2018). Public-Private Partnerships in Supplementary Education: Sharing Experiences in East Asian Contexts. International Journal for Research on Extended Education, 6(1), 98-106. DOI: https://doi.org/10.3224/ijree.v6i1.08.
  16. Choi, J., & Cho, R. M. (2016). Evaluating the effects of governmental regulations on South Korean private cram schools. Asia Pacific Journal of Education, 36(4), 599-621. DOI:10.1080/02188791.2015.1064356.
  17. Davis, J. (2013). Educational legitimation and parental aspiration: Private tutoring in Perth, Western Australia. Doctoral Dissertation. University of Western Australia.
  18. Department of Education and Training — Western Australia. (2013). Strategic plan for WA public schools 2012-2015. Retrieved from link. 2013.
  19. Dohmen, D. (2008). Was wissen wir über Nachhilfe?: Sachstand und Auswertung der Forschungsliteratur zu Angebot, Nachfrage und Wirkungen. Germany: W. Bertelsmann Verlag, 3. (In German).
  20. Eichhorst, W. et al. (2012). Geringfügige Beschäftigung: Situation und Gestaltungsoptionen. IZA Research Report, 47. Germany, Gütersloh: Bertelsmann Stiftung. (In German).
  21. Entrich, S. R. (2015). The decision for shadow education in Japan: Students' choice or parents' pressure? Social Science Japan Journal, 18(2), 193–216.
  22. Formalitäten eines Nachhilfelehrers. (2017, 30 Mai). Superprof. Retrieved from link. (In German).
  23. Hart, D., & Kempf, A. (2015). Public attitudes toward education in Ontario 2015: The 19th OISE survey of educational issues. University of Toronto: Ontario Institute for Studies in Education.
  24. Hayasaka, M. (2013). The self-regulation and quality assurance of the Juku: Referring to the establishment process of "The Japan Juku Association" and its performance. Research Collections on School Educational Study, 26, 11–23.
  25. Hille, A., Spieß, C. K., & Staneva, M. (2016). More and more students, especially those from middle-income households, are using private tutoring. DIW Economic Bulletin, 6(6), 63–71.
  26. Hultberg, P., Calonge, D. S., & Kim, S. H. (2017). Education policy in South Korea: A contemporary model of human capital accumulation? Cogent Economics & Finance, 5(1), DOI:10.1080/23322039.2017.1389804.
  27. Kennedy, K. J., & Lee, J. C. K. (2018). Routledge international handbook of schools and schooling in Asia. Routledge.
  28. Kozar, O. (2013). The face of private tutoring in Russia: Evidence from online marketing by private tutors. Research in Comparative and International Education, 8(1), 74–86.
  29. Kremlin. (2020, 11 May). Retrieved from link. (In Russian).
  30. Kwok, P. L. Y. (2010). Demand intensity, market parameters and policy responses towards demand and supply of private supplementary tutoring in China. Asia Pacific Education Review, 11(1), 49–58.
  31. Lee, J. (2011). The policies on supplemental education in Korea. IIAS Newsletter, 56, 16–17.
  32. Nebenjob Nachhilfe geben: Das sollte man wissen! (2014, 11 November). Heimarbeit. Retrieved from link. (In Germany).
  33. Ota, T. (2014). Choices of Shingaku Juku. Tokyo: Nikkei Publising. (In Japanese).
  34. Plano CDE., & Omidyar Network O. (2017). Learning from Parents and Students to Improve Education In Brazil.
  35. Sorensen, A. K. (2019). A History of Shadow Education in Japan and South Kore. 英語と英米文学, 54, 1–42. (In Japanese).
  36. Šťastný, V. (2014). Soukromé doučování a vzdělávací politiky v Evropě. Pedagogická orientace, 24(3), 353–374. DOI: https://doi.org/10.5817/PedOr2014-3-353. (In Czech).
  37. Šťastný, V. (2016). Private supplementary tutoring in the Czech Republic. European Education, 48(1), 1–22. DOI: 10.1080/10564934.2016.1147006. (In Czech).
  38. Ventura, A., & Gomes, C. (2013). Supplementary education in Brazil: Diversity and paradoxes. Out of the shadows: The global intensification of supplementary education (pp. 129–151). Emerald Group Publishing Limited. DOI: 10.1108%2FS1479-3679(2013)0000022006.
  39. Zhang, Y. (2013). Does private tutoring improve students' National College Entrance Exam performance? — A case study from Jinan, China. Economics of Education Review, 32, 1–28. DOI:10.1016/j.econedurev.2012.09.008.
  40. Zhang, W., & Yamato, Y. (2018). Entrenched but evolving private supplementary tutoring. Routledge international handbook of schools and schooling in Asia (p. 323). DOI: 10.4324/9781315694382.
Комментировать
Если статья была для вас полезной, расскажите о ней друзьям. Спасибо!