«В одну телегу впрячь неможно коня и трепетную лань», — метко выразился герой пушкинской поэмы «Полтава». Министерский проект стандартов — как раз подобная попытка соединить невозможное.

Лань — от которой, впрочем, остался один трепет — это, к примеру, сохраненная ради приличия якобы вариативность: хочешь — выбирай православие, хочешь — ислам. Лань напоминает о себе и нетронутыми «универсальными учебными действиями» в той же началке. Правда, без деятельностного подхода, только внутри которого эти действия и приобретают смысл, — и в научном понимании, и на практике.

Иначе получается просто: решаем какие-то задачки, рассуждаем, внимательно слушаем, отчитываемся учителю по прослушанному (воистину прослушанному, а не услышанному!). Этому нас всех учила понемногу советская школа, хоть это и не было учением в строгом смысле слова. Учила без всяких стандартов, которые и вправду были не нужны, потому что в то время отчасти подстраховывала фундаментальность советского образования: многое подсказывала логика преподаваемой науки, которую через добротные методики осваивали учителя. Самих учителей порой очень неплохо готовили в педвузах академики, непосредственно участвовавшие в формировании этой логики.

Сейчас наука стала не столько фундаментальной, сколько «фестивальной».

И это не апологетика советской системы образования. Мой учитель В. В. Давыдовобнажил слабую основу этой — а в ее лице любой — традиционной системы и предложил взамен современную и куда более мощную в научном отношении. Но он никогда не отрицал научной фундаментальности советского образования и видел в ней силу, которая удерживает школу на плаву.

Что же с «конем» — направляющими установками стандарта? Здесь все еще хуже. Простите, но это старая, дохлая лошадь, можно сказать, ископаемая. Александр Асмолов отнес министерский проект к Юрскому периоду, но в ту эпоху лошадей еще не было.

Так что проект — это животное эпохи развитого палеогена, что-то вроде эогиппуса и хиракотериума, размером не больше овечки.

«Телегу» будут тянуть урезанная до бульонных ингредиентов лань и реликтовая лошадка. Повозку нагрузили всем, что выписали из программ и методичек, составленных по советским образцам, или скопировали из средненьких рефератов. Без всякой логики.

Хотя, вроде, очевидно, что стандарт — это, прежде всего, замысел, приводящий конструкцию в действие. В стандарте каждый учитель, независимо от принадлежности к той или иной секции предметников, находит смысловой ключ к конструкции в целом. Из стандарта видна общая картина того, что и как должно твориться в образовательном цехе, причем при самом активном, авторском, участии каждого учителя.

Если такого стандарта нет, педагогический труд превращается в мануфактурный, где один труженик не ведает, чем занят другой. Починяя исключительно свой примус и подчиняясь при этом только инструкции, к нему приложенной. Справедливости ради: мы и без «нового» стандарта недалеко ушли от мануфактуры. Живучесть требования обеспечивать межпредметные связи, которые все никак не формируются, свидетельствует именно об этом.

Метафоры из палеонтологии и истории прошлых веков — неслучайны. Поговорить и подумать о будущем проект повода, увы, не дает. Проект слишком далек от жанра управленческого документа, чтобы определять способ институциализации человеческого потенциала для развития российского образования. Равно как и человеческого потенциала в образовании.